В Вярьмово иногда приезжают люди. Кто-то издалека, кто-то из очень близких мест. Приезжают из Золотово, Покровского, Красногородска, Пскова, Санкт-Петербурга. И за яблоками “на дачу”, и показать ребенку то место, где папа жил в детстве. “Вот Кристиночка, кто плохо учится – живет в деревне, пасет коров”,- слышу я от радетельного папаши наставление дочке. Кристиночка согласно кивает и просит папу посмотреть коров. Папа девочки интересуется у меня, в свою очередь, по поводу коров. У меня их нет, к сожалению. Предлагаю посмотреть кошку и коз. Кристина не против, папа и мама ее тоже. Подходим к моему дому, даю ей подержать Багиру. Кристина ее гладит. Потом идем смотреть коз. Козы тревожно блеют. У маленькой козочки Дашки первая течка в жизни и козлята Борщик и Шашлычок пытаются вскочить на нее, тренируясь и мешая друг другу. Родители тревожно переглядываются, и мама, высоко подняв голову, с негодованием уводит упирающуюся Кристину. Папа уныло бредет следом. Их новенький джип стоит через метров триста, возле полуразрушенного старого дома. В этом доме папа Кристины провел детство. Сейчас у него совсем другие интересы. Багира чихает. Вместе с этими людьми ушло и облако запахов косметики, и пустая надменность, и непогрешимая эгоистичная уверенность в своих действиях. Удачи вам -тебе Кристина и твоим родителям.
 
Приезжают люди разных специальностей -врачи, учителя, милиционеры-полицейские, чиновники. Их предки жили здесь, в этой деревне. Да и они тут сами жили в детстве, кто-то приезжал на лето к бабушкам и дедушкам. Теперь бабушки и дедушки в другом, более лучшем мире. А старые дома по прежнему здесь. Разваливаются потихоньку. Я думаю, что у домов тоже должен быть свой рай – без ветров и дождей, с постоянной температурой и дежурными, всегда готовыми к действиям бригадами ремонтников.
 

 
Когда то в Вярьмово было около 30 жилых домов. Несколько сгорело, люди получили страховку. Какие-то разобрали, даже в этом году один дом разобрал сын прежнего хозяина и перевез его в Красногородск, под гараж. Осталось две группы домов – те за которыми следят, и за которыми не следят. Пять домов ближе к дороге Красногородск-Покровское, им повезло, и в одном я живу. Сюда иногда приезжают хозяева “на огороды”. И два дома ближе к Мышково – там живут Валера и Анатолий. И семь заброшенных брошенных домов. В них выбиты стекла, разрушены печки. При этих домах так же руины построек: бани, сараи.
 

 

И новые дома Робежниеки

 

 
Недавно покупал немного овса. Продавец был русский, сытый, уверенный человек на большом экзотическом тракторе Катерпиллар -мощном корабле дороги, с номерами некоторой страны. Такие люди работают в сласть и не знают усталости, такие работают на себя и горды своей свободой. Овес продавал он довольно дешево, по 320 рублей за мешок 30 кГ. У него много овса, да. И он еще привезет через неделю. Если мне надо, он привезет и 20 тонн, и 40 тонн. Только через неделю, потому что ему ехать через Белоруссию по некоторой схеме запутанной и долго. У него было четыреста коров, но он их сдал на мясо сейчас и лишнего овса у него – море. А коров сдал потому, что сыр и масло в Россию теперь нельзя продать. Но это ничего, да. Можно продавать рыбу в Венгрию, пруды он трактором выкапывает. А овес продает, рыбе овса много не нужно.
 

 
Этот человек, продавец овса, со своим сказочным трактором и спокойной, твердой уверенностью в завтрашнем дне поразил меня. Его неторопливый короткий рассказ о себе, о своем тракторе, о хозяйстве, о четырехстах коровах -как рассказ о другой планете. С трудом запомнил название его деревни, и потом нашел несколько материалов в сети о этой деревне, нашел фото. Пасти коров не так уж плохо, Кристина. Но учиться все равно нужно. Потому что получать прибыль от животноводства в нашей стране – очень сложное дело. А еще сложнее создать условия для процветания этого животноводства. Проблема не в самом животноводстве, не в росте животных и не в ленивости людей. Проблема в том государстве, в котором мы живем.