Самое первое, что он помнил -деревянные доски, уходящие под потолок. Между досками были промежутки и он поначалу пытался пролезть сквозь эти доски, но застрял и от страха начал орать. Скоро откуда-то из под потолка появилось большая плоская белая морда и две ноги. Потом он почувствовал, что свободен и испуганно отбежал к другим, теснившимся в куче в углу. Было холодно, влажно, сумрачно и тоскливо.
 
Зв деревянными досками жили большие- рогатые и сильные. Многие из них пахли едой, но и он и другие с этой стороны пробовали их на вкус, когда те спали рядом по ту сторону. И кроме шерсти ничего не нашли. Еду приносила та большая плоская морда с ногами два раза в день. День – это когда светло. Есть хотелось всегда, даже когда живот был полон.
 
Время шло, он рос и росли те, что были рядом с ним. Часть из них были самками, влекущими и сладкими. Они притягательно пахли, были слабее и держались еще более кучно, чем самцы. Такие уж они были. Большая плоская морда с ногами оказалась Большим Двуногим Существом, очень сильным и не из их стада. Это он уже потом понял, когда их в стадо выпустили. Стадо быстро стало домом, но не сильно уютным. Впрочем, он быстро привык.
 
В стаде большие лупили более меньших и запросто отнимали еду, поэтому пришлось учится быстро есть и далеко прыгать, а так же смотреть сразу на все стороны одновременно. Пришло лето и еды стало много и большие стали добрее, а еще они оказались не такими уж и большими. И тоже среди больших было много самок. Иногда запах от них был зовущим и близким, родным. Запах откровений и запах тайн. Запах волновал его, заставлял вскакивать и не отходить от самки. Большие самцы бодали и побивали его, как и остальных его мелких собратьев из детства.
 
Летом было уютно, сочно и сытно. В начале лета же ему был явлен первый эпизод для неких заключений. Большое Двуногое Существо не из их стада поймало другого козленка, такого же как и он, и зажав его двумя досками, отрезало ему нечто сзади блестящим лезвием. Козленок орал и пищал, а после освобождения сжался и простоял до вечера затравленно в углу. На следующий день поймали уже его. Вначале ничего не было, потом по мошонке полоснуло болью и сразу как горячей длинной иглой проткнули до живота. Потом еще раз. Мир сузился до круга боли и когда он очнулся в углу хлева, была ночь и стадо спало, кто-то шумно дышал и фыркал.
 
Тогда же он от обиды решил бежать прямо завтра утром. Но светило солнце, большие козы и козлы потянулись к поросли липы за холмом и за ними пошел и он. Так же прошло и следующее утро. Бежать надо было, но боль прошла, душевная обида тоже и время затуманило причину. Самки теперь его не так остро интересовали, да и еды становилось все меньше и меньше, а есть хотелось больше и больше.
 
Осенью ему было второе видение, а точнее событие, и произошло прямо на глазах. Но не все могут понять то, что происходит, даже если и видят это непосредственно. Утром хлев не открылся как обычно настежь, а Большое Двуногое Существо просочилось в щелку двери и забрало такого же, как он козлика-подростка. Причем он потянулся следом и вышел чудом тоже, а стадо осталось закрытым.
 
Он нашел и грыз осиновую ветку и отвлекся. Через несколько времени Большое Двуногое Существо подвесило на яблоне козла, а вскоре вместо козла там висело нечто больно и тревожно пахнущее. В страхе бросив ветку, он заорал и этим обнаружил себя. И тут же был загнан в хлев, который открыли только к вечеру. На яблоне ничего не висело, но сходить туда проверить он не смог. Яблоня была особенная, к ней старались не ходить. Даже когда падали яблоки, за яблоками туда тянулись только самки, а козлы постарше обходили ее. Там было мрачновато страшно и стоял запах тревоги.
 
Второй раз он было собрался уйти, тем более его ничего не держало. Молодые самцы в природе уходят от стада как раз в его возрасте. Но еды было мало, однажды выпал снег и начали выдавать овес. И ждать выдачу овса целый день превратилось в свой локальный смысл козлиной жизни, и все события крутились вокруг овса. И опять время вытерло тревогу и никуда он не ушел. Однажды все же решился и прошел до липы, где летом всем стадом рвали листья и вспомнив о стаде, почувствовал тягучее одиночество и вернулся обратно.
 
Через день он проснулся от собственного крика. Так явно и так страшно было его чувство. Мир перевернулся, и тот переворотом своим охладил ему горло и от горла пошел запах тревоги и безвозвратной потери, страшной беды. И улетел под потолок хлева родной покой привычного стада и не вернулся никогда. Страх не дал ему уснуть до утра, а утром Большое Двуногое Существо неминуемо и грузно боком протиснулось в хлев, схватило его и выволокло наружу. Он обмяк и не мог передвигать ногами, и его просто потащили.
 
Потом его задние ноги прилипли друг к другу и он не мог их раздвинуть и упал на бок. Над ним высилась яблоня, та самая страшная яблоня. Вдруг мир перевернулся, он видел над собой снег и следы на снегу. Вот место где он лежал, вот следы его копыт, вот следы Большого Двуногого Существа, вот и холод, переходящий в огонь в горле. Из рта и носа хлынула жидкость с запахом боли, тревоги и страха. Снег со следами начал таять.
 
– Может все же на уровень вверх? Почти ушел, почти решился.
– Нет, рано. Нет, нет. Запускай еще на круг. Понаблюдаем, и давайте ему образы сильнее.
 
В теплой жаркой Африке в большом загоне рожала коза. Большое Черное Двуногое Существо вытащило козленка из козьей петли, обтерло. Перевернуло.
– Пятый козел за сегодня. Не-ве-зет!
Коза потянулась лизать рожденного.